Памяти виллы Рено 

Несколько дней назад сгорела дача Рено в поселке Комарово Курортного района Санкт-Петербурга. Объект культурного наследия федерального значения. В некоторых религиях принято поминать умершего человека спустя определенное число дней после его кончины. Эта дача — «вилла Рено» — была для многих более, чем просто старая «деревяшка», простоявшая на этом месте сто лет. Дача была неким символом Комарово/Келломяки, олицетворявшим нашу связь с историческим прошлым Петербурга и России. Поэтому давайте ее помянем.

До революции участок принадлежал купцу-оружейнику Ивану Ивановичу Чижову, который построил здесь дачи, разбил парк с дорожками для прогулок, лестницами, спускавшимися с крутого обрыва в сторону залива, прудами и фонтанами. В 1917 году он продал участок Эмилю Рено, владевшему в Петербурге гостиницей «Франция» (к «автомобильным» Рено он отношения не имел). С этого времени за территорией и закрепилось название «вилла Рено». Пожить здесь он не успел, уехал после 1917 года за границу, оставив управляющей свою свояченицу (сестру жены) Ванду Федоровну Орешникову. Она открыла на вилле пансионат, который пользовался популярностью у приезжающих не только из «коренной Финляндии» (Карельский перешеек до 1939 года принадлежал Финляндии), но и из других стран Европы. Из России по причине железного занавеса отдыхающих почти не было. В качестве исключения разрешение было дано семье физиолога и нобелевского лауреата Ивана Петровича Павлова, сын которого, Владимир, женился на дочери Орешниковой, Татьяне.

После 1945 года Карельский перешеек начали «обживать» советские курортники. На старых русских дачах Келломяки (переименованном в Комарово) были открыты дома отдыха, творчества, детские выездные ясли-сады и пионерские лагеря. Территория бывшей виллы Рено была отдана детским учреждениям Министерства обороны, которые использовали по назначению (для прогулок и отдыха) только часть парка, находящуюся на гребне уступа. За обрывом, внизу, все стало быстро зарастать деревьями, кустарником. Пруды превратились в болота. К середине 1990-х, когда была разрушена система детского летнего отдыха, вся территория превратилась полностью в заброшенную.

О былом дореволюционном великолепии напоминала лишь гранитная облицовка правой стороны Морской улицы, уходившая вверх, в то время как улица резко спускалась вниз. Чугунная решетка из копий, перевитых чугунными же лианами, калитка и ворота, и старый электрический фонарь у ворот. На самой высокой точке обрыва над Морской улицей — развалины беседки-ротонды.

Сразу за оградой и кустами сирени виднелась старая дача. А если кто решался пройти на территорию и обойти дачу, то на краю обрыва кустах обнаруживал заросшие мхом бетонные ступени лестницы. И только спустя несколько лет, когда нижний парк начали «облагораживать», на месте болота обнаружилась каскадная система прудов. За оврагом — еще один пруд, а дальше к заливу — пятый, с «островом уединения».

Чугунная решетка, дача за ней, задумчивые пруды с неподвижной водой, незабудковые поля вокруг них — все это создавало настроение призрачности настоящего, смешения времен. И не зря это чувствовали самые разные люди.

Братья Стругацкие создавали в Комарово свой «Пикник на обочине», Наталья Галкина написала роман «Вилла Рено», а «толкиенисты» ходят по тропинке к «озеру Галадриэли», как они называют четвертый пруд, в стороне от каскада.

Дача казалась неотъемлемой частью этого пространства.

Теперь — «отъемлемой».