В ближайшее время в Петербурге и его пригородах может не остаться ни одного памятника деревянного зодчества. Эксперты предлагают разработать закон по принципу кнута и пряника, а архитекторы говорят о том, что нынешние законы мешают деревянным домам существовать.
Реставратор Михаил Мильчик назвал происходящее «культурной катастрофой». «Деревянная составляющая застройки исчезает у нас на глазах. Чуть меньше 30 памятников в Петербурге, побольше в пригородах. Но это капля в море, и эта капля исчезает. Наиболее ужасная ситуация — в Ломоносове и Петергофе», — подчеркнул господин Мильчик.
Дом Царскосельского дворцового правления на Церковной улице, 7 (Пушкин)
Председатель пушкинского отделения Всероссийского общества охраны памятников Галина Груздева заявила, что только за последние два года Царское Село лишилось шести памятников, один «изуродован». «Эту практику нужно прекращать. Иначе мы потеряем облик Царского Села», — уверена она.
Специалист вспомнила множество случаев, когда КГИОП своими распоряжениями снимал здания с охраны и отдавал на снос ради трех-четырехэтажных кирпичных жилых домов для элиты. КГИОП не смог проследить за воссозданием деревянной дачи Сверчкова, уничтоженной два года назад (уголовное дело так ни к чему не привело), и теперь там стоит каменное сооружение, лишь отдаленно напоминающее первоначальный облик здания.
Председатель комитета Александр Макаров возмущен обвинениями в адрес его ведомства: «Как будто только КГИОП виноват! Есть 820-й закон, в нем говорится: если здание аварийное, оно подлежит разборке. Нельзя так жестко». Очевидно, что господин Макаров за полтора года своего председательства в КГИОПе не разобрался в законодательстве: 820-й закон, он же закон о зонах охраны, распространяется только на рядовую застройку, а не на памятники, а потому претензии Галины Груздевой относились исключительно к КГИОПу.
Дом Петровских на Малой улице, 42 (Пушкин)
В защиту пушкинской градозащитницы вступился и кинорежиссер Александр Сокуров: «Охранная грамота должна быть вечной. Никто — ни застройщик, ни КГИОП — не имеет права отозвать эту грамоту. Взял памятник — сторожи: поставь охрану, собак. Не смог сохранить — плати миллионы. Ведь в большинстве случаев причина пожаров — поджог».
Сегодня на заседании совета по сохранению культурного наследия было принято решение обратиться к губернатору Георгию Полтавченко с просьбой незамедлительно дать команду разработать закон, который бы защищал деревянные памятники. Он должен подразумевать систему льгот (например, продавать здания за рубль или даже доплачивать новому владельцу) в ответ на обязательства покупателя провести ремонт и не сносить дом. При этом за любое повреждение, в том числе за пожар, домовладелец должен подвергнуться существенному штрафу.
А пока совет дал задание Александру Макарову провести внутреннюю проверку в комитете. Ее цель — выяснить, насколько обоснованно деревянные памятники снимались с охраны под снос.
Дача Юхневич на Морской улице, 5 (Комарово)
Елена Травина, историк Комарова, выразила уверенность, что сохранить деревянное наследие дачных местностей старого Петербурга пока вполне реально. «В Комарово сегодня осталось не менее 20 зданий, столько же в Зеленогорске и еще больше в Сестрорецке, общее количество где-то около сотни. В первую очередь сегодня необходим контроль за собственником данных зданий, чтобы не было несанкционированного сноса в ближайшее время», — сообщила эксперт.
Кроме того, считает госпожа Травина, необходимо параллельно запустить процесс выявления новых объектов, поскольку просто за снос исторического здания сейчас фактически нет санкций. «Одномоментно необходимо прекратить вывод из-под охраны выявленных объектов. За последние годы экспертиз, направленных на повышение статуса объекта до регионального или федерального, фактически не было, был только вывод из списка. Ну и самое первое, это срочно произвести учет деревянных памятников, точно понять, сколько их в наличии», — фактически повторяя требования совета по наследию, рассуждает историк.
О необходимости учета говорит и Михаил Мильчик: «Очевидно, что нужно проводить обследование состояния каждого дома, а также вводить систему льгот с одной стороны и ужесточения наказаний с другой. Можно ли спасти сегодня деревянную архитектуру Петербурга? Да, пока можно, однако для этого нужно желание, большие средства, а также большой труд профессиональной команды». При этом он отметил, что в каждом конкретном случае решения по деревянным памятникам нужно принимать индивидуально. В каком-то случае это может быть только реставрация, в каком-то — частичная разборка с последующим воссозданием.
Жилой дом при Варшавском вокзале на Обводном канале, 116, корпус 2
Схожего мнения придерживается и Екатерина Ролич, координатор ВООПИиК Ломоносова, где ситуация с сохранением деревянного зодчества является одной из самых плачевных. «Прежде всего для сохранения деревянных памятников необходимо, чтобы у здания был хозяин. Оставаясь бесхозными, они разрушаются и горят. Что касается тех объектов, которые уже повреждены огнем, то есть опыт, в том числе и в Ломоносове, их воссоздания по оригинальным историческим чертежам».
Однако проблемы деревянных памятников продиктованы сегодня не только нерадивостью собственников, но и особенностями законов. Как заявил в беседе с «Карповкой» архитектор Никита Явейн, проблема в том, что дерево при согласовании оказывается трудоемко: вся система исполнения российского законодательства нацелена на то, чтобы любое деревянное здание причислить к бараку и снести.
«Есть и криминальные дела, поджоги старых деревянных домов, которые в нашей ситуации доказать очень сложно. Я сделал три деревянных дома, это два дома на Правленской в Петергофе, и там согласовать обычный ресторан было целой эпопеей, и дом Доберта на Лизы Чайкиной. Это было настолько сложно, что мне казалось, что просто выйти на площадку и перебрать этот дом будет проще, чем согласовать его. Мы потратили на согласование проекта больше денег, чем стоило бы построить там новое здание», — отмечает зодчий.
Особняк Штейнмана на Большой Пушкарской улице, 14
Кроме того, деревянные здания оказываются в опасности из-за того, что в Петербурге не принято жить в домах из этого материала. «Почему-то у нас не принято теперь строить деревянные дома. В крайнем случае, если очень нужно, построят бетонные, обшитые досочками. На сегодня утрачена культура работы, да и культура жизни в дереве утрачена. Богатые люди живут сегодня почему-то либо в „хонке“, либо в кирпиче», — сетует господин Явейн.
