В Петербурге появился мост Вздохов. Вы не слышали? Ну как же? Он переброшен между зданием Мариинского театра и сооружением, которое принято называть «второй сценой Мариинки».
Увы, то, что соорудил канадский архитектор на месте снесенного квартала, в котором располагалось, помимо всего прочего, и настоящее театральное здание — Дворец культуры имени Первой пятилетки, назвать театром не поворачивается язык. Подчеркну, речь идет только о внешнем облике «второй сцены». То, что внутри все сделано на высшем уровне, изначально не вызывало сомнений. Это же отмечают и те, кто уже успел побывать в театральном зале. И зал прекрасный, и звук великолепный.
Впрочем, вернемся на улицу. Гляжу на новое сооружение, и на ум приходит сказка про Бабу-Ягу: «Избушка-избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом». Где зад, еще можно разобраться. Задом сия «избушка» повернулась к Минскому переулку. Будто в отместку жителям, которые много лет стонали от затянувшейся стройки, считали появлявшиеся трещины на стенах в своих квартирах и били тревогу.
Но перед-то где?
Помнится, ребенок из стихотворения Владимира Маяковского «Кем быть» мечтал стать строителем и говорил: «Это будет перед, называется фасад».
Нет, черт побери, не найти фасада. Неужели таковым можно считать застекленный угол, выходящий на Крюков канал и улицу Декабристов?
Вспоминаются строки Владимира Высоцкого. Помните письмо колхозника жене, отправляющегося в московский ГУМ за покупками? Он так определяет здание универмага: «Это вроде нашего амбара, но со стеклами».
Вот и здесь — со стеклами. В некоторых местах. А в некоторых почти сплошная стенка то ли складского помещения, то ли супермаркета, то ли...
Ну да, я же начал с моста Вздохов.
В Венеции мост с таким названием ведет от Дворца дожей к тюрьме. Мариинский театр — тот, который настоящий, — можно назвать храмом искусств, можно дворцом.
На мосту в Венеции люди, шедшие на допрос, вздыхали о прошлом, опасаясь, что будущее может уже не наступить.
Мост в Петербурге через Крюков канал заставил петербуржцев, да и гостей города, вздыхать об утраченной исторической панораме. Мостик, хоть он и совсем небольшой, перекрыл вид на колокольню Никольского собора — шедевр Саввы Чевакинского и на комплекс Новой Голландии — шедевр Жана-Батиста Валлена-Деламота.
Так неужто новая сцена Мариинки, ради которой и выстроили мост для технических целей, есть компенсация тюрьмы — Литовского замка, стоявшего до февраля 1917 года на противоположной стороне бывшей Офицерской улицы?!
Единственное, в чем можно найти положительный момент, так это в том, что воплощение замысла Доминика Перро было бы еще страшней.
Но разве это утешение?
