Наступил холодный сезон. Для нас, градозащитников, это очень тревожное время. Время пожаров в расселенных домах — достаточно изучить новости и сводки.
Сотни домов, в том числе и в центре города, стоят заброшенными — такие дома мы называем расселенками. В то время, когда тысячи людей ютятся в коммуналках, городская программа капитального ремонта свернута. Дома, расселенные по причине аварийности (зачастую мнимой), годами, а то и десятилетиями не ремонтируются, приходя в полную негодность, после чего их беспрепятственно сносят. Большинство инвесторов и берет дома «под снос»: им нужны только участки. Иного мотива зиму за зимой держать дом без ремонта и консервации, с открытыми дверьми и окнами, не существует. Умысел легко читается.
Горожане (в их числе и я) опасаются, что средства, которые каждый петербуржец будет отчислять из своей квартплаты на капремонт, не помогут этой ситуации, а по традиции денутся неизвестно куда, ведь ЖКХ у нас — это гигантская провальная яма.
В городе нет практически ни одной расселенки, которая бы не горела. За редчайшим исключением дома эти хранят в себе следы огня. Несколько пожаров я видела воочию. Один застала в самом начале и лично вызывала первый пожарный расчет. Было это на Садовой, горел злополучный дом Кавоса. Пожар был не последним, создавалось впечатление, что кто-то умышленно делает так, чтобы дом выгорел полностью и был снесен с экспертным вердиктом «восстановлению не подлежит».
Кто же сжигает наши с вами дома? Именно наши, ибо архитектурное наследие принадлежит городу, а город — это мы. И почему так много пожаров именно поздней осенью, зимой и весной? Резкий рост их числа совпадает со временем отопительного сезона.
В этих домах, как правило, никто не живет. Коммуникации отключены и демонтированы: дома эти выморожены насквозь. В любой расселенке даже не просто холодно, там, внутри, космический холод. Дом, десятилетиями вбиравший тепло, быстро остывает и начинает вбирать холод, пробирающий вошедшего до костей. Помимо этого, сыро. В покинутых комнатах лежит снег. Таким образом, самовозгорание исключено (да и вообще это из области фантастики, которой, впрочем, не брезгуют исполнители следственных действий, не находящие в огненных делах концов). Стало быть, человеческий фактор?
Да. Основные виновники пожаров — это бомжи. С приходом холодов они становятся последними жильцами брошенных зданий. Дабы согреться, разводят костры (печку-то подключить не к чему, да и где бомж возьмет печку). Бомжи пьют (для «сугрева», иначе там не выживешь). Курят. У многих бездомная вкупе с алкоголизацией жизнь задела психику. Расселенные квартиры представляют собой склады брошенной мебели, так что огню есть чем поживиться.
Но есть одна загвоздка: типичный расселеночный пожар — верховой. Он начинается сверху: на чердаке или последнем этаже здания. Прошлой весной дом на 11-й Красноармейской полыхнул в двух местах. Огненные потоки шли навстречу и смыкались ровно по центру лицевого корпуса. Горело, по традиции, сверху вниз, в лицевом и одном из флигелей. Второй флигель, уже «убитый», пламя миновало. Пройдя по еще не остывшим комнатам и чердаку, выявив очаги возгорания, я начертила схему, которая навела меня на мысль о поджоге. Примерно месяц спустя я получила постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Хотя гастарбайтеры, поселившиеся в квартирах после «официальных» жильцов (типичная в нашем городе ситуация), со страхом рассказывали мне, что в ночь пожара к ним явился неизвестный человек и попросил временно покинуть помещения. Он сказал, что в одной из квартир будет праздник, на котором их присутствие нежелательно. Что за праздник в расселенном доме? Мигранты послушались. Утром пришли на пепелище.
И в доме том это был уже не первый пожар. Один из очагов был в точности по старому следу — на месте прошлого возгорания. Пламя целенаправленно било в одну точку. К слову, на тот момент парадные и черные ходы в доме были открыты все, так что версия «поджег там, куда попал» отпадает.
И вот теперь скажите мне, зачем бомжу лезть на последний этаж? Или даже на чердак, в холод, идущий из слуховых окон (чердаки и в заселенных зданиях старого фонда холодные), когда в их распоряжении имеются уютные апартаменты с еще застекленными или заколоченными окнами? Бояться ему, бездомному, особо некого: полиция в такие дома не ходит — была ей охота в потемках ноги ломать. При подъеме на самый верх есть шанс напороться на более агрессивного «коллегу». Не проще ли затихариться где-нибудь этаже на втором, ну, третьем, куда не так попадает холод с улицы и с чердака?
Не цель ли — сжечь крышу и верхние перекрытия для наиболее «благоприятного» попадания в здание осадков?
Не менее интересный пожар был в доме на одной из элитных набережных. Дом шел под расселение, у него же имелся инвестор. Но одна семья упорно не желала выезжать. Дело кончилось пожаром в квартире «повстанцев»: в частично пострадавшем туалете этой квартиры была найдена канистра с остатками бензина. Свалили на жильца-алкоголика. Но спустя две недели полыхнуло еще раз. Уголовного дела... не состоялось.
Сжигали дом при живых последних жильцах и на Лермонтовском проспекте. И что? Заброшен, заколочен, стоит. Ладно хоть заколочен... Многие другие приходится закрывать нам, градозащитникам.
Спросите, при чем тут бомжи и жилец-алкоголик? Нет, автор отнюдь не смешал все в одну кучу. И тот, и другие — маргиналы. Им тяжело добыть стакан «топлива» и кусок хлеба. И на «коммерческие предложения» поджечь дом, дабы получить неплохую для аутсайдера сумму (и пустячную для преуспевающего инвестора-бизнесмена) они падки. Пару раз я «ловила на живца». Проверяла. Они соглашались. Идеальное «пушечное мясо», их можно использовать. Погибнут сами — никто искать не будет. Выживут — в полицию не пойдут. Куда в таком виде да без паспорта-то? Да и кто бомжа послушает?
А одна моя хорошая знакомая как-то раз беседовала с риелтором. Почтенная дама средних лет тоже сетовала на упрямых жильцов, не желающих выселяться из центра на окраины. Дамочка вздохнула и произнесла отрытым текстом: «Пришлось поджечь...» Далее следовал рассказ о том, ка она с подельником пробралась на чердак...
Но все-таки почему эти пожары чаще всего происходят зимой? Чтобы легче было замаскировать под случайные «шалости бомжей». Концы в воду. Точнее, в огонь. Никакой уголовки, все чистенько.
Любимая (и, надо сказать, справедливая) реплика многих комментаторов «Карповки»: «А что Вы предлагаете?» Но сначала скажу, чего я не предлагаю.
Я не предлагаю сносить эти дома по той причине, что в них завелись бомжи. Возможно, сравнение кого-то покоробит, но вряд ли кто-то поспешит продать квартиру, если в ней завелись клопы или тараканы. Бомжи, по сути, те же паразиты. Увы, это их социальный уровень.
И я ни в коей мере не предлагаю травить этих паразитов дустом! Я предлагаю их социализировать. Разнообразным ночлежкам и прочим социальным учреждениям есть чем заняться. Проведите несколько рейдов по расселенным домам. Спасите этих людей, пока они не погибли сами и не погубили дома. Своим ходом к вам они вряд ли пойдут (такие случаи редки). Приведите их. Я даю конкретную идею вполне реализуемого, с хорошим резонансом в СМИ, соцпроекта.
Не менее обширное поле деятельности я предлагаю и депутатам закса: не пора ли вплотную заняться расселёнками? Не локально, по конкретным адресам — это капля в море. Городу остро нужен закон о содержании расселенных зданий. С четкими параметрами ответственности за заброшенность (ее нужно ужесточить, сделав реальной), разделения сфер ответственности (за расселенные дома, не имеющие инвесторов, вообще фактически никто не отвечает) и столь же жесткими стандартами консервации. Все эти параметры должны быть расписаны в приложениях. У меня уже есть законопроект. Нужен именно закон. Губернаторского постановления мало. Это документ иного толка и объема. Да и, объективно говоря, не потянет это нынешний губернатор. Районным же администрациям дам совет, как в разы ускорить буксующую программу расселения коммуналок. Берите под нее, капитально ремонтируя, заброшенные дома. Тогда «строптивых жильцов», не желающих выселяться из центра, станет меньше в разы.
А пока что дома горят, власти не видят. Ни исполнительная, ни законодательная, ни судебная (она о проблеме, ввиду отсутствия судебных прецедентов, вообще не осведомлена). Говорят о чем угодно: о геях, о пиве. А дома горят. Сейчас это только наша, градозащитная, тревога и боль.
