В начале декабря губернатор Петербурга принял первый дом, возведенный в Сосновой Поляне по программе реновации. Архитектором проекта стал англичанин Кен Роррисон. Возможно, об этом доме в будущем станут вспоминать как о первенце масштабного проекта, призванного улучшить качество жилья петербуржцев. Впрочем, не станем загадывать. Лучше вспомним о первенце крупнопанельного строительства.
В 1955 году в Щемиловке, на тогдашней рабочей окраине Ленинграда, был построен жилой дом, предопределивший на много лет вперед строительную политику государства. В Советском Союзе наступил период массового жилищного строительства, а этот дом стал первым экспериментальным крупноблочным. Своего рода предшественником хрущевок, с которыми нынешний Петербург вслед за Москвой, судя по всему, решил бороться до их уничтожения как класса.
Помнится, в середине 1960-х, когда в Ленинграде пятиэтажки лепились буквально как блины, в школе нам с гордостью рассказывали, как это здорово — собирать дом из секций всего за две-три декады и как в скором и, безусловно, светлом будущем каждый станет жить в отдельной квартире.
Речь шла о хрущевках, которые постепенно стали совершенствоваться и превратились в брежневки, по фамилии руководителя государства. В брежневках вновь разделили туалет и ванную комнату и на несколько сантиметров повысили потолки.
Но этот дом, числящийся под номером 10 по улице Полярников, к хрущевкам, то есть к классовым врагам, не относится. Хотя его можно и, наверно, должно считать их предвестником. Кстати, этот панельный дом был собран за семьдесят девять дней. Еще три недели ушло на отделочные работы. В сумме получается сто дней от начала строительства до сдачи в эксплуатацию.
Это здание спроектировали архитектор Александр Васильев и инженер Зиновий Каплунов. Оно смонтировано из шлакобетонных панелей таким образом, что сразу получалась комната. Историк архитектуры Валерий Исаченко отмечает, что этот дом был построен после поездки Васильева во Флоренцию и делает из этого предположение, что флорентийские впечатления повлияли на его облик: «Он словно расчерчен на панели, как фасады ренессансных зданий».
К слову, Васильев стал первым ленинградским зодчим, внедрившим в практику открытый шов. Но следует сделать оговорку. Открытый шов на этом здании вовсе не похож на те открытые швы, которые мы привыкли видеть на крупнопанельных домах разных серий — и хрущевок, и брежневок, как пяти-, так и девятиэтажных. Шовчик на доме Александра Васильева аккуратный. На него и поглядеть приятно. Да и сам дом не убог, как обычные серийные дома, а просто очень скромен.
Эксперимент был признан успешным. Вскоре мастерская № 5 института «Ленпроект», руководил которой другой прекрасный зодчий Евгений Левинсон, создала целый квартал типовой застройки южнее улицы Полярников. В книги по истории ленинградской-петербургской архитектуры этот квартал вошел под номером 122. Если же объяснить по-человечески, то это территория, ограниченная бульваром Красных Зорь, улицами Кибальчича, Ивановской и Седова.
Эти дома уже можно назвать представителями переходного периода от «сталинок» к хрущевкам. Но и они еще отличаются в лучшую сторону от убогоньких коробок, которые к концу 1950-х научились лепить на Автовском, Обуховском и Полюстровском домостроительных комбинатах.
Дом 10 по улице Полярников, который, несмотря на высказанные выше похвалы, трудно признать архитектурным шедевром, тем не менее должно признать исторически ценным градостроительным объектом. Иными словами, предметом государственной охраны.
