Ткачество в XXI: зачем нужно возрождать ремесла 

Весной в Петербурге заработал проект «Школа живых ремесел», который дал возможность молодым петербуржцам бесплатно освоить художественную керамику, плетение из бересты, создание украшений из металла и ткачество. «Карповка» побывала на одном из занятий и пообщалась с петербургской ткачихой о том, реально ли сегодня прокормиться ремеслом, нужно ли возрождать их и насколько интересуется этим молодежь.

Стать участником «Школы живых ремесел» мог любой желающий от 15 до 30 лет, для этого необходимо было объяснить свою мотивацию. По словам администратора проекта Ксении Сергеевой, желающих было около 300 человек, но только первые три десятка записавшихся попали на курс, из остальных в порядке очереди выберут учеников на осенний старт проекта. На каждом направлении работает один мастер, Вероника Соломатина из мастерской «Виренея» преподает ткачество.

Девушка себя мастером не считает, так как по-прежнему учится и уверена, что есть те, кто умеет больше нее. Вероника занимается ткачеством с 2005 года, окончила детскую школу ремесел в Архангельской области, где работал проект для студентов. Позже девушка узнала, что ее прабабушка тоже ткала, однажды в сарае она нашла три старинных сундука с тканями, которые и сейчас можно использовать в работе.

— Специализированного образования в этом направлении у меня нет, оно вообще редко где встречается. Я изучала это мастерство, традиционные костюмы, создание кукол, умею делать рушники, пояса, половички, постоянно приходится осваивать новые направления. Когда переехала в Петербург, пошла учиться на педагога-дефектолога, у меня было желание соединить мое хобби и профессию, сделать реабилитацию детей с ограниченными возможностями через ремесла. Мне нравится то, чем я занимаюсь, я люблю преподавать, хотела бы ткачеством заниматься всю жизнь и работать с детьми. Для меня большая награда, когда мои ученики делают что-то лучше меня, так как есть техники, которые я знаю, но не люблю, а им они, наоборот, нравятся.

По мнению Вероники, учить ребенка работать с нитками и тканями можно с девяти лет, за станок сажать — чуть позже. Плохую роль играют компьютеры и телефоны: у многих детей из-за таких развлечений низкий уровень моторики, развиты только два пальца, необходимые для игр. Ткачество требует усидчивости и терпения, работа непростая и монотонная, поэтому важно получать удовольствие от самого процесса, любить «возиться с тряпочками», а не стремиться только к результату. Одних такая работа успокаивает, помогает расслабиться и избавиться от плохих мыслей, других, наоборот, раздражает, когда что-то не получается. Особых недостатков профессии Вероника не видит, разве что некоторые ткани сушат кожу рук, но спасают крема. У некоторых садится зрение, но это если есть предрасположенность, в таком случае оно может ухудшиться и от работы за компьютером.

— У меня не было цели зарабатывать на ткачестве, мне просто нравилось этим заниматься, но потом это превратилось в подработку для студента, в последние два года это стало приносить стабильный доход. Сейчас я веду курсы, разовые мастер-классы, делаю работы на заказ. Первое время нужно было для разгона, сначала я работала без станка, а потом муж помог его приобрести, все-таки на оборудование уходит много затрат, на сам материал не так много. Заказчики у меня были всегда: одним нужны пояса для сценических выступлений, фестивалей или праздников, другим — украсить рубашки, платья, сшить костюм. Сейчас пошла волна новоязычников, люди возвращаются к предкам и хотят иметь у себя традиционный костюм. Есть женщины, которые заказывают традиционные сарафаны для похода в церковь по праздникам. Самое популярное — половички, их берут для частных домов и дач.

Ткачиха Вероника Соломатина добавляет, что ручная работа всегда стоит дороже предметов из магазина, но там нет индивидуального подхода. Есть такие, кто ценит работу мастера и готов за нее заплатить, другие этого не понимают.

— Мне всегда сложно выставить цену за работу, потому что я получаю от этого удовольствие. Поначалу я часто брала даже меньше затраченного, работала без выгоды, а потом уже стала адекватно оценивать затраты на материал, потраченное время. Некоторые покупатели удивляются, почему работы стоят дорого. Я объясняю, что хочу получать за час работы столько, сколько и вы. А мне в ответ — вам же эта работа нравится, а я-то на свою работу без удовольствия хожу.

В ближайших планах у Вероники сделать несколько крупных работ для участия в фестивальных конкурсах. Пока она себя называет сапожником без сапог: времени на себя не остается, а развиваться нужно. Девушка поясняет, что в Петербурге работает достаточное количество ткачей, часть из которых активно дает мастер-классы, но сильной конкуренции нет: работы всем хватает. Мастера обычно общаются между собой, делятся навыками и опытом, а иногда отдают друг другу заказы, если у самих много работы.

— Возрождать ремесла нужно, у нас нет национального самосознания, люди не гордятся своими традициями. Я, бывает, прямо в метро еду в традиционном костюме, чтобы на фестивале не переодеваться, так у людей такая реакция странная, все подбегают, как к обезьянке, фотографируются. Традиционный костюм — это нормально, не в офис, конечно, ходить, но на праздник вполне можно надевать. Нужно знать свою культуру.

Вероника полагает, что на уроках истории в школах нужно меньше рассказывать о войнах, кто куда и когда наступал, и больше о культуре, о которой пока всего «три абзаца в учебнике». Детей можно было бы водить в музеи, давать мастер-классы по ремеслам, учить что-то делать своими руками.