19 апреля на площадке биеннале «Архитектура Петербурга» собрались ведущие архитекторы, чиновники, девелоперы, чтобы обсудить прошлое, настоящее и будущее строительства в городе. Говорили о наболевшем: безликие новостройки на окраинах и разрушающие панораму гиганты в центре, проблемы реновации исторических зданий и перспективы развития Серого пояса. А также о непростых отношениях власти и застройщиков с градозащитниками. «Карповка» собрала самые интересные цитаты именитых спикеров.

Об охране исторических домов

Сергей Макаров, председатель КГИОП: в Петербурге сейчас около 900 заброшенных зданий, и 20 из них памятники. При этом у нас нет реестра исторических зданий, охраняется все, что было построено до 1917 года. Хотя сарай и особняк имеют, конечно, разную ценность. У нас в планах создать такой реестр, где будут прописаны различные категории охраны. Но это очень большая работа, поэтому сроки ее окончания я назвать пока не могу.

Памятник архитектуры на улице Якубовича

Владимир Григорьев, председатель КГА, главный архитектор Петербурга: Петербургу нужны свои собственные нормы охраны памятников, отличные от федеральных. Весь центр нашего города находится под охраной ЮНЕСКО, 36 гектаров в Петербурге, в Москве только Кремль. Так, может, у ЮНЕСКО попросим денег на спасение наших шедевров? Лично я бы ввел уголовную ответственность за снос исторических зданий.

Евгений Герасимов, руководитель архитектурного бюро «Герасимов и партнеры»: российское законодательство ведет с застройщиком нехорошие игры. Сначала мы продаем территорию с определенными зданиями, на которые охранные зоны не распространяются. Девелопер начинает с этим местом работать, и тут прибегают градозащитники. Государство говорит: «Стойте! Подождите! Мы погорячились! Ничего сносить нельзя!».

Застройщик совершенно справедливо негодует, что за его же собственные деньги ему ставят какие-то ограничения. Из-за таких игр разбегаются последние девелоперы, готовые что-то делать с историческими зданиями. Так получилось с «Конюшенным ведомством», которое скоро упадет в реку, потому что реставрировать его некому. То же сейчас происходит с «Красным знаменем». При этом — полная забюрократизированность властей, которые отвечают за памятники. Крайности — или все сносить, или все сохранить.

Конюшенное ведомство

Никита Явейн, руководитель архитектурного бюро «Студия 44»: в плане сохранения памятников мы позади многих, и точно позади Москвы. Подход плох с двух сторон. КГИОП относится к заводу, как будто там был Русский музей. Запрещают что-либо менять и перестраивать. Но заводское здание без деятельности не имеет смысла, завод должен жить, хоть и в другой функции. Из-за такого отношения девелопер в Петербурге торопится быстрее снести все постройки на приобретенной территории, чтобы их не успели признать памятниками. В Москве власти гибче и дают инвестору больше пространства для маневров. Отличный пример успешного редевелопмента — «Винзавод».

Об отношениях с градозащитниками

Никита Явейн: раньше девелопер приходил к архитектору и спрашивал шепотом, есть ли у него связи в профильных комитетах и сможет ли он согласовать проект. Сегодня заказчик интересуется, сможет ли архитектор выиграть суды с градозащитниками. Причем все понимают, что при попытке строить или реконструировать здание в центре такие суды в любом случае будут.

Митинг градозащитников в защиту Исаакиевского собора

Сергей Макаров: мы стараемся вести с градозащитниками конструктивный диалог. Для этого у нас есть Совет по сохранению культурного наследия. Но, скажу честно, есть активисты, с которыми я принципиально не общаюсь.

Владимир Григорьев: в начале 2000-х градозащитное сообщество было очень деятельным, и властям приходилось учитывать его мнение. Нам часто припоминают это время, и сейчас мы тоже стараемся встречаться с активистами и находить общий язык.

О Сером поясе

Владимир Григорьев: прошел конкурс концепций реновации Серого пояса, где было много интересных проектов. На этой территории осталось не так много предприятий. Они готовы оттуда съехать, если им предоставить сопоставимую территорию. Наработанного механизма для этого пока нет, поэтому мы договариваемся на обмен. Так удалось с большим трудом найти на Парнасе место для Мукомольного комбината, который сейчас работает во Французском ковше. Но при самом лучшем раскладе перевезти его получится не раньше 2021 года. По поводу всего Серого пояса сроки тоже не быстрые. Девелоперы боятся туда заходить, потому что в нынешней экономической ситуации сложно прогнозировать окупаемость проектов.

Заброшенный корпус завода «Красный треугольник»

Евгений Герасимов: У нас чехарда с законодательством, которая только усиливает неуверенность девелоперов в завтрашнем дне. У власти отсутствует какая-либо архитектурная стратегия. Это мешает редевелопменту Серого пояса. Есть прекрасные мировые примеры удачного редевелопмента промзон, например, в Лондоне или Париже. Но там подобная застройка составляет около 5%, а в Петербурге —  более 20%.

О новостройках

Олег Харченко, народный архитектор России, с 1992 по 2004 год главный архитектор Петербурга: в сознании инвестора секционная застройка доминирует, и это приводит к монотонности жилых микрорайонов. Тенденция современной архитектуры в Петербурге — отсутствие каких-либо украшательств, простота и аскетичность застройки. Сегодня чем дешевле, тем лучше. Девелопер редко дает архитектору возможность создать интересный эффект хотя бы за счет перепада высотности — разрешено 25 этажей, значит все корпуса будут не ниже.

Шушары

Владимир Григорьев: сегодня одинаково страшно потерять что-то ценное и приобрести что-то ужасное в Петербурге. Мы готовим новый план архитектурных доминант, по которому застройка недалеко от центра не должна превышать 40 метров в высоту, а на окраинах — 75. Приходится признать, что небесная линия Петербурга и его общая высотность видоизменяется. Нужно создать новые рамки для этого.

Евгений Герасимов: качество архитектуры — это срез общества, всех его возможностей: финансовых, умственных и вкусовых. В современном Петербурге нет спроса на хорошую архитектуру даже в сегменте комфорт- и бизнес-класса. У людей есть деньги, но они не видят смысла платить за красоту. Мы видим малую часть элитной архитектуры и много остальной застройки. Зарегламентированность всего и вся приводит к бесконечным сложностям для строительства в центре. Но все равно получаем много неудачных проектов на улицах города.

Западное Мурино

При этом власть сегодня не может даже усадить трех владельцев заводов за стол переговоров, чтобы согласовать единообразие застройки. В СССР все решал главный архитектор, и благодаря вкусу единственного человека ошибок удавалось избегать. Но была культура градостроительства, которая сейчас потеряна. Идет штучная застройка. А платежеспособных клиентов у девелоперов становится все меньше из-за неуверенности в завтрашнем дне.