В подвале Исаакия 12 лет существует выставка, посвященная подвигу музейных работников в блокаду. Когда собор передадут РПЦ, экспозицию могут убрать из храма. «Карповка» посмотрела на артефакты, которые, возможно, встречают последнюю годовщину снятия блокады в Исаакие. А заодно вспомнила, как выглядел собор в годы войны и кто жил в его подвалах.
В 2014 году «Карповка» пообщалась с сотрудниками музея и героями блокады. Добавили в репортаж свежих фотографий и представляем его вашему вниманию.
[twentytwenty]
[/twentytwenty]
Исаакиевский собор в годы блокады и в январе 2017 года
Сотрудники музеев Ленинграда сохраняли архитектурную доминанту – Исаакиевский собор, а также ценные экспонаты музеев города. В военные годы под сводами собора возникло объединенное хозяйство музеев (ОХМ) – именно сюда эвакуировали ценные экспонаты из музейных фондов. Его продолжением стала мемориальная экспозиция «Чтобы помнили...», открытая в 2004 году, к 60-й годовщине полного снятия блокады Ленинграда.
Именно в подвале Исаакия в годы войны жили сотрудники музеев рядом с экспонатами из Павловска, Петергофа, Царского села, Ораниенбаума, Мариенгофа, Гатчины, а также из городских музеев — домика Петра I, летнего дворца Петра I и музея Истории религии. Хранитель музейного фонда Исаакиевского собора Сергей Николаевич Окунев, который работает здесь больше 20 лет, рассказал «Карповке» о том, как создавалась экспозиция.
В подвале Исаакия трудятся технические службы электриков, сантехников, столяров, и выставка находится прямо в гуще рабочего процесса. По словам хранителя музея, экспозиция меняется все время: «Изначально мы обзвонили те музеи, которые здесь хранили в блокаду экспонаты. Потому большая часть экспонатов предоставлена нам от них, а что-то всегда находилось в Исаакиевском соборе».
С 1941-го года в этом подвале поселили 60 человек — сотрудников музеев. 20 погибли в первую же зиму — здесь не было ни света, ни тепла. Холодная, сырая пещера. Температура колебалась от 0 до 4 градусов еще и со 100% влажностью, поскольку подвал был залит водой. Музейщики соорудили в Исаакиевском подвале нары, на них спали.
Вместе со взрослыми здесь жили дети. «Карповке» удалось пообщаться с одним из бывших квартирантов собора. Это бывший юрист, сотрудник МВД, Алексей Алексеевич Туров. Он жил в Исаакиевском подвале с матерью, сотрудницей объединенного музея. Тогда Алексею Алексеевичу было четыре года.
«Воспринималось все довольно по-взрослому – и голод, и холод, и темнота. Но, как обычные дети, мы играли в войнушку. Иногда нас выпускали погулять на южный портик Исаакиевского собора. Мы не боялись темноты, она была повсюду. Люди шли по темному городу и пели песни, чтобы слышать друг друга», — вспоминал Алексей Туров.
«Мать поселила меня в Исаакий, поскольку сама была командирована на рытье окопов – это было в 42-м году. Всю зиму я прожил в соборе. Здесь у каждого было свое дело. Дети, к примеру, поддерживали огонь в буржуйке, которую сейчас можно увидеть в музее».
Фотография с общего собрания — единственное, что осталось в память о живших в подвале сотрудниках музея. «Фотографировать запрещалось, но этот снимок как-то выжил», — рассказал хранитель музея. По его словам, также осталось несколько снимков самого собора: на одном из них все золоченые купола перекрашивают в серый цвет. Двухнедельная ручная работа альпинистов затруднила немцам обстрелы города.
После снятия блокады купол также вручную отмывали: щелочью, керосином, водой, органическими кислотами. Позолота была настолько хорошо выполнена (так называемый метод ртутного золочения), что от подобных суровых манипуляций не пострадала.
В 1947–1948 годах зал Исаакиевского собора был заполнен ящиками с экспонатами, до тех пор пока не организовали реставрационные мастерские. Тогда, после блокады, экспонаты только начали вывозить по родным музеям и реставрировать.
Здесь же представлены детские рисунки и продовольственные карточки на масло и сахар. «Карточки были, а продукты — нет, вот они и сохранились. Удивительно, но город продолжал жить культурной жизнью. Здесь, к примеру, даже книги издавались», — рассказал хранитель музея. Так, в Петербурге за годы войны выпустили около 2,5 тыс. тиражей и множество открыток. Каждый день издавались газеты, а также научно-художественный журнал «Ленинград».
Еще один ценный экспонат — зажигательная бомба. Один немецкий самолет мог нести до тысячи таких «зажигалок». Каждый налет насчитывал около 50 самолетов, еженощно могли сбрасывать по 50 тыс. таких снарядов. В блокаду на город было совершено около 700 налетов. Если такая бомба попадала на крышу, пожар был неминуем.
Налеты совершались только ночью. Чтобы предотвратить их, существовал специальный «слуховой» отряд. «На посту в Исаакиевском соборе выставлялись девушки с очень хорошим слухом. Обычно это были либо слепые, либо музыканты. Они слушали, с какой стороны совершается налет, и срочно докладывали об этом», — рассказал Сергей Николаевич. Как сообщил «Карповке» председатель Всероссийского общества слепых Алексей Колосов, в Ленинграде было специальное подразделение из 20 незрячих «слухачей». Слепые были единственными людьми с инвалидностью, которых официально призывали на военную службу для «отслушивания» немецких самолетов.
«Вообще, Исаакий защищали хорошо — повезло с близостью Мариинского дворца и горсовета, — рассказал хранитель, показывая фотографию собора в окружении зенитных орудий. — Здесь работали хорошие люди, которые никогда не унывали. Музейные работники вели дневники, где никто ни на что не жаловался. Люди работали по 12 часов, 6 дней в неделю и жили только своим делом».
