Завтра в культурном центре «Ткачи» открывается выставка Марата Гельмана Icons, получившая скандальную известность и прославившая сам лофт на Обводном канале на всю страну. Незадолго до этого «Карповка» побеседовала с Александрой Славянской, руководителем группы компаний «Овентал», которая и создала «Ткачи» на бывшем заброшенном заводе. Правда ли, что в Петербурге откроется еще один культлофт?
— «Ткачи» — достаточно необычный пример реконструкции для Петербурга. Расскажите, как возникла идея.
— Мы обратили внимание на эту постройку задолго до того, как возникла сама идея создания «Ткачей». Мы нашли это здание в 2005 году. Оно нам сразу понравилось: большое, красивое, краснокирпичное. Это явная архитектурная доминанта, которая выделяется на фоне остального полуразрушенного района.
И было решено, что нужно ее сохранить и что-нибудь с ней сделать. Придумать концепцию креативного кластера, напоминающий московский «Винзавод», нам помог Алексей Нешитов (ныне директор по развитию. — Прим. ред.). У нас есть здание, у нас есть инвестиции, здание нуждается в реконструкции — так почему бы здесь не сделать такую замечательную штуку, которая, с одной стороны, обещает быть прибыльной, с другой, нам просто нравится?
— Было изначально ясно, что речь пойдет о щадящей реконструкции с максимальным сохранением исторического здания?
— Да, мы изначально покупали это здание, понимая, что не будем сносить или как-то кардинально перестраивать его. Конечно, нам пришлось помучиться с требованиями КГИОПа, но в конечном итоге это вышло зданию только на пользу. Основные проблемы были связаны даже не с тем, что здание историческое, а с тем, что долгое время в нем располагалось производство. Сначала это было ткацкое производство, затем здесь были склады, в результате здесь все было пропитано маслом, поражено грибком, и это, конечно, представляло большие сложности.
— Архитектурной доминантой комплекса мануфактуры является башня. Что с ней будет в дальнейшем? Планируется ли какое-либо ее современное использование?
— Пока в ней ничего не располагается. А в дальнейшем там будет дискуссионный клуб. Там интересная планировка, три этажа, на первом входная зона, на втором сам дискуссионный клуб, а на третьем некая приватная зона, в которой будет проходить уже постобсуждение.
Дом Каплуна
— Еще одним проектом «Овентала» в Петербурге была реконструкция дома Каплуна на Лиговском, 35. Почему вы решили расстаться с этим проектом, продав его «Охта-групп»?
— К сожалению, реализация этого проекта не вписывалась в нашу общую концепцию развития. Она не вписывалась как с точки зрения идеологии (там предполагалась гостиница, а это не наш бизнес), так и с экономической точки зрения. Здание было сложное, оно требовало расселения большого количества людей, и это было связано как со значительными временными затратами, так и с затратами финансовыми. Мы решили, что, пожалуй, предпочтем купить какое-то иное здание в Питере — интереснее, но проще. Без расселения, без сложного взаимодействия с городской администрацией.
— Есть ли уже кандидаты на реконструкцию вашей компанией?
— У нас нет сейчас конкретных наметок, конкретных предложений по Петербургу, но нам полюбилась промышленная архитектура, и мы, наверное, купили бы еще что-то похожее на «Ткачи» — например, в этом же районе, чтобы продолжить проект.
— Как вы считаете, что сегодня экономически более оправдано в Петербурге: инвестировать в реконструкции, подобные проведенной в «Ткачах», или добиваться признания исторических зданий аварийными, получение каким-либо образом разрешения на снос и новое строительство?
— C точки зрения чистой экономики, выгоднее сделать с Петербургом то, что в свое время сделал Юрий Лужков с Москвой. Это реконструкции, когда внешне облик здания сохраняется, а внутри оно полностью обновляется. Основная проблема питерских исторических зданий, особенно тех, которые расположены на Невском проспекте, — необходимость сохранить и внутренние их планировки. А внутренние планировки зданий, которые были раньше дворцами и особняками, не подходят ни под какое инвестиционное использование. Они могут быть либо дворцом, либо музеем. Там невозможно расположить офисы, торговый центр, гостиницу именно потому, что предметом охраны является не только периметр стен здания, но и то, что внутри него.
«Ткачи»
При этом не все то, что оправдано экономически, приемлемо для города. Питер, который будет наполнен «пустышками», сохраненными упаковками зданий, станет городом-муляжом. Поэтому идеальной мне видится городская политика, при которой с одной стороны выделялись бы дополнительные ассигнования на качественный ремонт памятников, с другой существовал список исторических зданий, которые можно отдать под инвестиционную реконструкцию.
— Что же нужно сделать, чтобы реконструкция без сноса стала более популярной среди инвесторов?
— Для этого необходимо давать инвесторам какие-то льготы за сохранение зданий. Это могут быть налоговые льготы или какие-то дополнительные преференции при работе на других объектах. Всегда, когда компания сохраняет какие-то исторические элементы, например, планировки, она терпит дополнительные убытки. И эти убытки, как и упущенная прибыль, должны компенсироваться тем или иным способом.
— Кроме инвесторов и чиновников есть еще и третья сторона: активисты-градозащитники. Как вы относитесь к их деятельности? Нужен ли общественный контроль в сфере строительства?
— Я очень хорошо отношусь к градозащитному движению, несмотря на то что я инвестор. Обязательно должно быть нечто, что будет балансировать силы в городе. Инвестору всегда интереснее снести и построить заново, причем неважно, какому — даже самому хорошему. Город же всегда настроен более на то, чтобы сохранять старое. И градозащитники видятся мне той силой, которая может сохранять баланс, с одной стороны сдерживая напор бизнеса, причем даже самого крупного (вспомним опыт успешного противостояния Газпрому), а с другой стороны подталкивали власти развивать какие-то зоны более активно.
